В России в последние годы стремительно растут объёмы сбора зерна. В 2020 году аграрии собрали 133 миллиона тонн, что стало вторым в истории страны результатом после рекордного урожая 2017 года. Большая часть этих объёмов уходит на экспорт, поскольку в стране не умеют перерабатывать зерно и предпочитают торговать дешёвым сырьём. При этом из него можно делать более технологичные продукты, чем просто мука и крахмал. Это глютен, глюкозно-фруктозные сиропы, аминокислоты, витамины, янтарная, лимонная и молочная кислоты, этанол и биотопливо, а также биопластик.
Развитие глубокой переработки давно напрашивается. Сейчас животноводы находятся в глубокой зависимости от импортных кормовых добавок – почти 100% витаминов и 90% добавок поставляется из-за рубежа. В России производят только одну аминокислоту – лизин. Развитие отрасли обеспечит стратегическую безопасность страны. Кроме того, что аграрии перестанут зависеть от иностранных партнеров, у каждой фабрики будут локальные хранилища, которые будут служить резервом. В случае неурожая их можно пустить не на производство добавок и этанола, а на питание людей и животных.
Это не говоря уже о более высокой маржинальности конечных продуктов. Сейчас расходы на транспортировку составляют львиную долю стоимости зерна. Если же перевозить готовые продукты, то из-за высокой добавленной стоимости цена перевозки будет не так существенна. Казалось бы, производство готового продукта намного интереснее, чем торговля сырьем. Почему же инвесторы не торопятся вкладывать средства в развитие глубокой переработки?
Корень этой проблемы, как и в других отраслях, кроется в сытой нефтяной эпохе. Когда цены на российскую нефть были высокими и у страны было много ресурсов, нужно было вкладываться в науку и высокотехнологичные производства, дающие наибольшую прибыль. Стране нужна была комплексная инновационная система и модернизация экономики. Однако момент был упущен. В то время, как страны с меньшей сырьевой базой развивали технологии, мы остались в индустриальной эпохе и продолжаем экспортировать сырье.
Сейчас есть несколько факторов, сдерживающих развитие переработки зерна. У отрасли нет своих технологий ни в одном из направлений глубокой переработки, нет квалифицированных кадров. Для того, чтобы инвесторам было интересно развивать с нуля эту отрасль, нужна поддержка государства. В первую очередь – четкая стратегия развития, без которой все красивые инициативы раз за разом остаются просто словами. Производителям нужны стабильные цены на зерно и более долгие кредитные линии, поскольку за восемь лет предприятие не успеет окупиться.
Вместо этого власти решили пойти от противного и ввели постоянно действующие экспортные пошлины. Внутреннее потребление зерна при самых оптимистичных раскладах не превышает 70 миллионов тонн, экспорт теперь стал невыгоден производителям. По оценкам экспертов, за ближайшие два сезона аграрии на пошлинах потеряют 2,8 миллиарда долларов. В таких условиях развитие собственной переработки – один из немногих оставшихся вариантов.
Самыми перспективными регионами для глубокой переработки зерна являются Уральский, Сибирский и Приволжский федеральные округа. Здесь достаточно большой объём посевных площадей, при этом экспорт отсюда обходится слишком дорого. В Центральном же регионе, напротив, выгоднее выращивать именно сырьё на экспорт – эта статья никуда не денется и будет конкурировать с перерабатывающими предприятиями за сырьё даже при постоянных пошлинах. Также при размещении производства нужно учитывать близость потребителей, поскольку многие продукты переработки имеют ограниченные возможности транспортировки.
В глубокой переработке есть три технологические ступени. Первая, самая простая – нативные и индустриально-модифицированные крахмалы, крахмальная патока, декстрины. Эта ступень развита в стране хорошо, производства находятся в центральной России. Среди крахмально-паточных заводов есть крупные предприятия с потенциалом для роста. Таким образом, эта ниша уже практически заполнена.
Вторая ступень – глюкозно-фруктозные сиропы, подсластители и побочный продукт – клейковина. Предприятия этой ступени уже более технологичные. Третья ступень – это органические кислоты, витамины, аминокислоты, биоэтанол и биополимеры. Вложения в производство здесь нужны более существенные, но и добавленная стоимость вырастает не менее, чем в три раза. Самое выгодное производство – комплексное, когда зерно перерабатывается без остатка с производством сразу нескольких продуктов.
Из всего перечисленного самыми востребованными на данный момент являются аминокислоты. Потребность в них растет ежегодно с ростом животноводческого комплекса, а внутреннего предложения практически нет. Внутри страны производят только лизин-сульфат, а еще нужен лизин-хлорид, треонин, триптофан, валин, метионин. Правда, остается открытым вопрос с экспортом – когда внутренний рынок заполнится, излишку нужно будет кому-то продавать, а Россия безнадежно отстала в это гонке от Китая.
Биоэтанол и биопластик и вовсе вряд ли получится продать на внутреннем рынке. В России нет норматива на использование биотоплива, которое дешевле бензина и уменьшает выбросы парниковых газов. Нет норматива – нет и спроса. Примерно такая же история и с биополимерами: страна не заботится об экологии, разного рода биопластики существуют скорее как насмешка, поскольку без правильной утилизации они еще хуже полиэтилена. Пока на государственном уровне не появится понимания, что стоит вкладываться в экологию, у производства таких продуктов нет будущего: внутри страны они не нужны, да и за границей их никто не ждёт.
В итоге правительство в очередной раз попыталось зарегулировать отрасль не с того конца. Вместо того, чтобы обеспечить комфортные условия для привлечения инвесторов, снова наложили ограничения на экспорт. Конечно, есть шанс, что кого-то из производителей это простимулирует пойти на риск и вложиться в капиталоёмкое строительство с плохо просчитываемой отдачей. Но не лучше всё же было пойти другим путём?
