В РСПП началась очередная протестная кампания против правительства. На сей раз промышленно-экологическая. Суть дела в том, что в правительстве собираются вводить квоты на выброс в атмосферу загрязняющих веществ в 12 городах России с наиболее загрязненным воздухом. Квотирование касается 432 промышленных предприятий. К декабрю 2026 года эти предприятия должны снизить свои выбросы в воздух до установленных им квот. Предприятия, которые будут загрязнять воздух сверх квот, собираются штрафовать, вплоть до штрафов до 5% от оборота.
В чем предмет спора? В том, что эта затея предусматривала компенсационные мероприятия. Иными словами, если предприятие не могло по техническим причинам уложиться в квоты выбросов, то оно могло выполнить ряд мер по компенсации, вроде высадки деревьев, закупке электрического транспорта, модернизации котельных и так далее. Но теперь появились поправки к закону о квотах на загрязнение атмосферы, из которых компенсационные мероприятия исключены. Вот против этого глава РСПП Александр Шохин и протестует.
Шохин протестует мягко и аккуратно, хотя, на мой взгляд, ему следовало бы сменить риторику на гораздо более жесткую. Этот подход совершенно неприемлем и представляет собой образчик идеи, высиженной в кабинете людьми, страшно далекими от промышленности. У нас есть разновидность чиновников и депутатов, особенно с юридическим образованием, которые вполне искренне полагают, что стоит только написать и принять закон, как он все поправит неким волшебным образом. Вот идея с квотами такого же рода — примем закон и воздух в промышленных городах немедленно станет чистым.
Между тем, программы по улучшению очистки атмосферных выбросов стоят больших денег. Несколько примеров. «Серный проект», который «Норникель» начал в 2015 году. Выбросы диоксида серы действительно изрядно травили Норильск с окрестностями и по загрязнению воздуха этот город был и, по-моему, остается мировым рекордсменом. В 2015 году норильские заводы «Норникеля» выбрасывали чуть более 2 млн тонн диоксида серы в год. Компания составила проект стоимостью в 2,6 млрд долларов или 158,6 млрд рублей по среднему курсу 2015 года, с задачей снизить к 2023 году выбросы на 75% или до 250 тысяч тонн диоксида серы в год. Цели проекта достигнуты не были, к началу 2022 года выбросы составили 1,58 млн тонн диоксида серы в год, но все равно выбросы сократились на 21%.
Новосибирская ТЭЦ-4 устанавливает новый электрофильтр, задерживающий выбросы твердых частиц в дымовых газах. Стоимость электрофильтра — 143 млн рублей. Томская ГРЭС-2 устанавливает новые эмульгаторы, улавливающие частицы золы. Стоимость — 50 млн рублей за штуку. Новые эмульгаторы с повышенной на 4% эффективностью, до 99,5%, устанавливаются на всех десяти котлах ГРЭС, и на весь проект будет потрачено 500 млн рублей.
Таким образом, чистота воздуха над промышленными предприятиями и объектами тепловой энергетики — это крупные капиталовложения, которые включаются в себестоимость производимой продукции. Если говорить по существу, то в первую очередь должны быть введены меры по компенсации предприятиям капвложений в экологические программы, например, в форме налогового вычета.
Далее, загрязняющие вещества, выбрасываемые в воздух, в воду, на отвалы — это потенциально полезная продукция. Много лет назад на одной экологической конференции я заявил, что чистота производства является в первую очередь технико-экономической задачей, связанная с извлечением и полезным использованием этих веществ. Если экологи серьезно намерены добиться существенного сдвига в борьбе за чистоту окружающей среды, то им следует знать технологические процессы на уровне не хуже, чем заводские технологи. Эффект от моего выступления был таков — меня навсегда отлучили от экологии. Ну да, неудивительно. Говорить слова и эмоционировать ведь проще, чем разбираться во всяких там технологических процессах и помогать их улучшать.
От этой позиции я не отказался и теперь. Очистка выбросов — это вопрос технологии. К примеру, тот же «Норникель» планирует перерабатывать диоксид серы в серную кислоту, затем гасить ее и превращать в гипс — строительный материал. Гипса должно получаться порядка 3-4 млн тонн в год. Правительство, по моему убеждению, должно предприятия поддержать в переработке загрязняющих веществ в полезную продукцию и продаже этой продукции. Например, ввести правило, что такая продукция освобождается от НДС. Но у нас часто законы не разрешают, а запрещают.
Наконец, сама по себе очистка загрязнений — это весьма сложная научно-техническая задача. Часть проблем была разрешена, часть еще остается без разрешения и требует разработки новых технологий. В этой сфере требуется сотрудничество научных организаций и промышленных предприятий, этому сотрудничеству также требуется государственная поддержка в различных формах. Например, в форме государственного финансирования или в форме налогового вычета на затраты, направленные на экологические НИОКР. Необходимо также новое оборудование, которое нужно спроектировать, изготовить, установить. Это только в воображении кабинетных мыслителей все просто. Те, кто сам работает с железом, прекрасно знает, сколь много труда и времени вкладывается в техническое оснащение производств.
Чистая окружающая среда требует больших вложений, в масштабах сотен миллиардов, если не триллионов рублей. Просто возложить эти затраты на промышленные предприятия силой какого-нибудь запретительного закона означает торможение экономического развития страны, или даже подведения целого ряда предприятий к разорению и банкротству, с вытекающими последствиями. Дышите, мол, безработные люди без средств к существованию чистым воздухом, потому что предприятие закрылось. Потому нынешний подход к промышленной экологии совершенно неприемлем.
