В Объединенной дирекции заповедников Таймыра подвели некоторые итоги обследования стад овцебыков на Таймыре и пришли к заключению, что поголовье этих животных сокращается. Первоначальные расчеты на то, что стадо овцебыков достигнет промысловой численности в 15-20 тысяч голов, не оправдались, и по данным обследования 2017 года имеется около 2 тысяч голов овцебыков и этот вид на Таймыре находится на грани исчезновения.
Соответственно, на грани исчезновения и все хозяйственные предположения, связанные с разведением овцебыков в таймырской тундре. Между прочим, расчет был большой, поскольку оценочно в арктической зоне, на малопродуктивных пастбищах, непригодных для оленей, может обитать около 2 млн голов овцебыков. Такое количество животных могло бы дать примерно 14-15 тысяч тонн шерсти в год. В России в год собирается около 50 тысяч тонн шерсти, из которых лишь 10 тысяч тонн шерсти пригодно для производства ткани. Импорт шерсти для текстильных предприятий составляет около 20 тысяч тонн. В общем, шерсть овцебыков представляется весьма интересной в рамках развития текстильной промышленности. И это, не считая мяса и кожи, а также другого животного сырья.
На мой взгляд, неудача проекта с разведением овцебыков связана с несколькими причинами.
Во-первых, слишком широкий замах на решение сразу проблем экологических, экосистемных, поддержки малых народов Севера, экономического развития Арктики. Тут надо выбрать что-то одно, например, или развитие экономики, или развитие экосистемы. Это подразумевает выбор метода. Если развивается животноводство овцебыков – то это фермы, охраняемые стада, которые принадлежат конкретным владельцам. Если же экосистема – то это заповедники со строгим воспрещением промысла. В сущности, разведение овцебыков на Таймыре шло по экосистемному пути, но со странностями.
Во-вторых, овцебыкам скоро был присвоен статус «дарового ресурса», то есть статус промыслового животного с разрешением на отстрел. Как только овцебыки немного расплодились, так за них взялись браконьеры. Они, видимо, и стали основной причиной сокращения поголовья овцебыков на Таймыре. Это неудивительно: если ничье – значит мое. Ошибочное решение, и эту оценку высказывает также главный научный сотрудник «Заповедники Таймыра», д.б.н. Леонид Колпащиков.
В-третьих, обозначился переход от экосистемного подхода к хозяйственному, животноводческому, и в конце 2019 года обсуждался вопрос о создании первой фермы овцебыков. Это гораздо лучше, чем разводить на потребу браконьеров. Но и здесь бросается в глаза, что переход к арктическому животноводству осуществляется без развития необходимой инфраструктуры: племенного хозяйства, ветеринарной службы, пунктов сбора шерсти, пунктов забоя, рефрижераторов, наконец, инфраструктуры доставки продукции потребителям, то есть транспорта.
Без всего этого разведение овцебыков не станет прибыльной отраслью арктического хозяйства (поскольку именно организация производства и инфраструктура определяет качество продукции и его продаваемость); оно будет иметь местное, подсобное значение. Подсобному же хозяйству не нужны стада в сотни тысяч и миллионы голов. Поэтому этот проект должен быть всесторонне продуман именно с точки зрения создания инфраструктуры животноводства овцебыков, в первую очередь транспортной инфраструктуры: дороги, порты, авиация, без которой подобный проект просто не состоится и никакой прибыли не принесет.
Профессионально поставленное животноводческое хозяйство, способное производить товарную продукцию и вывозить ее за пределы Арктики, думается, сможет разрешить значительную часть проблем с занятостью местного населения, в том числе и КМНС. Ну и в некоторой перспективе, существенно улучшит арктические экосистемы.
