Как из ремесла вырасти в бизнес? Сколько зарабатывают коммерческие фотографы и перспективна ли эта сфера? Узнали об этом у Артёма Петракова, владельца фотошколы «Лампа» в Иркутске.
— Артём, я правильно понимаю, что сейчас твой заработок — это твои съемки, фотошкола Lampa и фотостудия Loft? Больше ничего нет?
— В разных пропорциях, да, все верно.
— Про пропорции можешь рассказать подробнее, что приносит больше?
— В разный период времени разные суммы приносят разные проекты. Зависит от сезонности, которая в нашей сфере есть. Летом у нас будет качать школа, потому что много контента можно снимать на улице. И проще зайти в фотографию: у людей больше свободного времени, больше вдохновения и энергии, они больше покупают курсы. У нас высокий сезон начинается с июня по ноябрь. Студия в это время, понятно, просаживается, потому что лучше снимать контент на улице. Но я стараюсь этот момент у себя в голове ломать, потому что сезонность как будто тебя расслабляет — «ай, не сезон — не буду ничего по маркетингу делать». Так у нас родился автопортрет, где люди снимают себя без фотографа под запрос — индивидуальная, семейная съемка.
Плюс большой пласт занимает онлайн-школа. У нас в какой-то момент пошли заявки с Казахстана, с Франции сейчас девушка учится, с Австрии. Я иногда удивляюсь, потому что непонятно, откуда они берутся. (Улыбается) Но где-то сайт индексируется, где-то мой Ютуб работает, хотя его я пока сильно не развиваю, но оно все потихонечку есть.
Съемки малую часть занимают, потому что я раньше был свадебным фотографом, а сейчас я снимаю в основном индивидуальные классные портреты, и вообще мне теперь нравится видео. И я потихоньку ухожу в эту сторону.
— А с чего ты начинал? Во сколько вообще ты начал заниматься этим бизнесом?
— Ну, в начале это бизнесом я бы не назвал, в начале — это ремесло. А ремесло было с 16 лет — я был подмастерье у одного модного фотографа, с ним проходил все азы, то есть я снимал с ним свадьбы, различные проекты и у него учился.
Потом я переехал из Улан-Удэ в Иркутск и здесь организовал маленькую фотостудию. Мы ее развивали, делали, а потом открылась фотостудия Loft, и в какой-то момент я попал сюда штатным фотографом. Потом работал в модельной школе, тоже долго — там года три-четыре я снимал. Затем появилась фотошкола, потом мы переехали фотошколой сюда (в Loft — прим. ред.), а потом со временем я стал партнером этой фотостудии, и сейчас в основном я занимаюсь и фотостудией, и фотошколой.
— Сколько сейчас может зарабатывать фотограф? Можешь дать какие-то ориентиры?
— Если мы говорим про ремесло, то свадебный фотограф хороший может зарабатывать спокойно 300-500 тысяч, если он занимается нормальным маркетингом, отдает всем фотки в срок, если он ответственный и коммуникабельный — тогда это точно возможно. Да, уйдет какое-то количество времени (чтобы прийти к такому заработку — прим. ред.), но если он не будет закрывать глаза на свадебную съемку, то все будет в порядке.
Еще выпускные альбомы можно сюда прибавить. По сути какие-то первые большие деньги, такие осязаемые, которые у меня остались, я заработал как раз со свадебной съемки и выпускных альбомов — я ими занимался много времени. Сейчас на базе студии мы будем снова делать выпускные альбомы, потому что мы их делали классно, я хочу их обратно вернуть.
— До сих пор в Иркутске можно зарабатывать хорошие деньги на свадебных съемках?
— На свадебных съемках можно зарабатывать, да, но это я говорю про свой опыт. А сейчас огромная надобность у рынка, как я вижу у своих друзей-предпринимателей, в съемках классного видео- и фотоконтента, и желательно чтобы это был один человек. То есть если контентщик может создавать, генерить много контента фото и видео, то он может такие же суммы, мне кажется, плюс-минус зарабатывать. Качественные видео, подкасты сейчас в теме, рилсы какие-то, длинные-не длинные, видеоролики. И оно с фотографией рядом, по сути один и тот же рынок. Поэтому сейчас свадьбы можно сместить, но оставить видео, рилсики и подкасты.
— Поэтому и формат фотошколы меняете?
— Мы запустили и работаем сейчас с новым продуктом — это курс «Контент», в котором мы учим снимать и фото, и видео. Раньше мы были зацелены только на фото, и в какой-то момент мне самому перестало быть интересным про него вести курсы. Видео — это ожившая фотография, условно говоря, поэтому мы теперь тоже больше про съемку фото-видео. В целом там одна и та же логика вся — свет, цвет, композиция.
Я не могу сказать, что мы учим видеографов — нет, но мы учим создавать классный контент, а сама базовая часть курса клево интегрируется в любую тему, и потом ты применяешь ее, где хочешь. То есть ты можешь себе блог клевый снимать, ты можешь на маркетплейс себе контент поснимать. У нас есть и предприниматели-ученики. Маркетинг — это по сути один из самых главных инструментов привлечения клиентов и заработка, и если предприниматель не может вести свой блог, не может нормально рассказать о своем продукте с фото-видео, показать его людям, то он очень много денег теряет. Ну, если простыми словами говорить.
И получается, краеугольный камень — это фото и видео. Ты не можешь показать свой продукт — у тебя нет денег. Ты не можешь показать себя красиво — у тебя нет денег. И оно все в одну и ту же историю улетает.
— Фотошкола — насколько это прибыльная история?
— Фотошкола — это прибыльная история, если сам собственник постоянно учится. То есть если мы отпускаем контроль трендов, контента и прочего, то оно через год сразу съедет.
— Ты про то, что ты сам должен быть вовлечен?
— Ты сам должен снимать контент, ты должен давать актуальную информацию, и твои преподы то же самое должны делать. Года два назад мне «продалась» идея про бизнес «в легкости». Я такой: о, сейчас я буду тоже это все делать, четыре часа в день работать, бла-бла-бла. Но у кого это работает, кто зарабатывает нормально, покажите? Я не знаю. Школа работает хорошо, хорошая выручка. Но при этом она и требует внимания, как и студия в целом тоже.
— А сколько часов в день ты работаешь, если не четыре?
— Я не могу сказать, когда я работаю, когда отдыхаю. Давай так: у меня есть полтора выходных в неделю стабильно всегда. Преподаю я в среднем в неделю где-то пять часов. Это немного. Все остальное время я занимаюсь развитием компании. После семи я не работаю. Рабочий день с 8 до 19, с перерывами на спортзал.
— Расскажи подробнее про фотошколу. Она ведь уже много лет работает. У нас небольшой город, а люди к тебе приходят и приходят. А есть же еще конкуренты, другие фотошколы, много всяких онлайн-обучений. Как удается все время собирать потоки учеников?
— Был долгий период, когда я пытался обезличить школу «Лампа», а потом я понял, что это нифига не работает. В какой-то момент я начал прокачиваться уже как предприниматель и начал проводить Jobs To Be Done опросы. И еще учиться разным вещам — ездить на мотоцикле, учился серфу, проходил какие-то курсы по ораторскому мастерству. И я понял, что бренд школы не работает, если там нет какого-то основателя, который везде есть в контенте и который тебе дает доверие.
И когда я понял, что люди-то идут в целом на человека, на манеру подачи информации, я начал на этом сильно акцентировать внимание. И сейчас я думаю, что поэтому это и работает. Но чтобы это понять, надо было, конечно, очень сильно пострадать.
— Пострадать в плане?
— Допустим, я в прошлом году нанимал маркетинговое агентство, которое лило трафик во Вконтакте на пробные уроки и на публикации разные. И я понял, как тяжело эти заявки обрабатывать, если они тебя не знают. То есть, когда человек условно с рекламы зашел, ты ему должен доказать, какой ты классный.
Один раз я полтора часа разговаривал с теткой, которая была откуда-то из Ростова, — доказывал, что мы настоящие, преподаем и умеем преподавать. Я еще тогда сам отслеживал заявки, сам разговаривал, мне надо было разобраться, как это все работает. И когда я понял, что я сижу и два часа потратил на то, чтобы доказать что я не осел, я такой: «Твою мать!»
А как все богатые дяденьки говорят? Залей денег в трафик, получи себе заявки, и будет у тебя все классно! Оказалось, все наоборот. То есть мы качаем личный бренд и свои проекты.
И даже если мне когда-то надоест заниматься фотошколой или фотостудией, то у меня по-любому будет бренд какой-то или проект в сфере творчества, с людьми связанный, и мне будет проще его стартовать. То есть по сути я нарабатываю сам себе капитал.
И когда я это понял, у меня кризис кончился. Я начал опять вести уроки, делать какие-то штуки в студии. И оно нормально заработало. Но кризис этот пережить было очень тяжело. Он у меня был с марта по август прошлого года. Это был конец вообще.
— Думал всё бросить и закрыть?
— Нет. У меня нет вариантов бросить и закрыть. У меня есть конь. (Смеется). Конь в Хомутово, которого надо кормить (супруга Артема занимается конным спортом — прим. ред.). Но я понял, что изучая чужой опыт, нет смысла брать опыт каких-то ребят, у которых есть большой капитал, и пытаться их опыт очень быстро к себе перенять.
Потому что когда ты в малом бизнесе — ты рискуешь всем своим имуществом и едой, условно говоря. А кто-то рискует тем, что Maybach себе не купит. И это другая парадигма мышления совсем.
Когда я начал смотреть на опыт ребят, у которых обороты бизнеса в 2-3 раза больше моих, я увидел, что логика моя была до этого абсолютно правильная. Просто потом я насмотрелся на больших дядек, логику эту всю отрезал. Пошел по новой. Не получилось, вернулся обратно.
— А какая доля онлайна у тебя сейчас?
— Доля онлайна сейчас где-то 40 на 60. 60 — это здесь, в Иркутске люди, которые приходят сюда.
— А онлайн — это люди из других мест?
Да. Кстати, я когда-то решил закрыть групповое обучение и учить индивидуально. У меня в голове была идея, что так будет качественней. Мы сделали классный продукт: 15 часов с тобой работает препод, 15 часов ты делаешь домашки, и еще у тебя ведение в чате идет. Ко мне пришли люди, и я им говорю: курс индивидуальный стоит столько, столько стоит групповой. Из пяти человек, угадай, сколько купили индивидуально?
— Ни один?
— Ни один! И потом я понял, что школа закрывает еще формат хобби, общения и сообщества. И это тоже у меня много лет было, но я думал, что этому не стоит уделять внимание. Оказалось, что люди хотят сообщества. Поэтому получается так, что в Иркутске мы формируем сообщество творческих людей на базе нашей школы и студии. А на онлайн приходят те ребята, у которых четкая задача чему-то научиться. То есть понятно, сообщество он не получит, но знания — получит.
— Расскажи про фотостудию. Насколько это прибыльное дело?
— Давай так: наша студия была одна из первых в Иркутске, ее открывал не я, ее открывал Алексей Волков. И эта студия в цоколе без окон. А основной контент сейчас снимается на телефон с окнами, со светом с естественным и так далее. И поэтому студия — сама по себе заведомо не зарабатывающая деньги. Но мы зарабатываем, выходим вверх за счет автопортрета с кликером. Здесь у нас еще есть нишевая аквастудия, фотографы штатные. Поэтому студия у нас как продукт аренды — это не бизнес вообще. У нас больше продукт в сфере услуг, мы вывозим за счет продуктов.
В студии — две циклорамы, аквастудия, разнообразие декораций и реквизита, профессиональное оборудование
В студии — две циклорамы, аквастудия, разнообразие декораций и реквизита, профессиональное оборудование
— Вы первые в Иркутске сделали такой формат автопортрета или нет? Кажется, я ни у кого до вас такого не видела.
— Наверное, да. А потом все начали как обычно повторять — ну, окей. А как раз, как это было: я искал продукт, который будет внесезонным. Моя жена увидела пример в Москве, мы слетали туда, я все посмотрел, изучил. Там все очень легко реализуемо, но вопрос, опять же, в маркетинге. Мы все привезли, вложились в маркетинг, и оно заработало нормально.
— А в целом фотостудия как бизнес — это хорошая идея?
— Я бы сказал, что такая себе история. По сути что такое фотостудия? Это субаренда помещения. То есть у тебя есть помещение, ты делаешь из него что-то получше и сдаешь это людям. Если у тебя есть своя ремонтная бригада, помещение в собственности — вот это важно — и при этом тебе еще самому нравится фотография — наверное, я бы в это залез.
При других условиях я бы не открывал студию. Если ты инвестор, у которого стоит 300 квадратов с большими окнами — сделай коворкинг. Потому что даже если просто математику посчитать: пусть у тебя три зала студии, 2000₽ час аренды, ты по 5 часов каждый зал занимаешь. 15 часов у тебя каждый зал генерит — это в идеальном случае. 15 умножаем на 2000₽ — 30-ка в день, 30 умножаем на 30 — это миллион, представили, да? Из миллиона вычислили фонд оплаты труда — тысяч 120. Убрали клининг, еще прочее — давай сразу 50 минус. И давай еще представим, что помещение у нас все-таки в аренде — еще минус 200. Осталось сколько там?
— Еще налоги, регулярные ремонты и обновление...
— И бюджет на маркетинг — 200 сразу же. И осталось у тебя 150-200. И куча ответственности еще. И чтобы тебе зайти в этот бизнес, надо ремонт сделать хороший, с дорогой мебелью.
Но студия — это хороший плацдарм для создания каких-то проектов на ее основе.
— Обучение более перспективная история?
— При условии, что у тебя еще есть своя фотостудия — это вообще классно, ты учишь студентов на нормальной площадке. Если бы нам, допустим, надо было держать зал для занятий, а потом студентов еще каждый раз возить в фотостудию — не знаю, выгодно было бы или нет.
— В далеком 2018 году, я помню, ты еще занимался производством гранолы. Расскажи про тот опыт, что он тебе дал? И были ли у тебя еще какие-то другие проекты, не связанные со сферой контента?
— Были. У нас был магазин велосипедов и велозапчастей, мы торговали по России и за рубежом. Это было в 2011-2012 году. Этот проект помер, потому что ниша поменялась. Я тогда не знал, что надо меняться под нишу. Плюс там были жесткие достаточно рекламные моменты... Короче, он умер из-за того, что я не понимал, как это все нормально работает.
Второй проект — это была гранола многострадальная. (Улыбается). В начале я зашел в нее с партнером, потому что одному было страшно. Мне кажется, у многих такая штука есть, и не надо так делать. Какая была история: мы запустили продукт, готовили его дома. Это неправильно было, так нельзя делать. Потом я разошелся с партнером, сделал цех для производства гранолы — мы его прямо отстроили, с сертификатами, со всем.
И в какой-то момент стало понятно, что надо заниматься либо только гранолой, либо только фотошколой со студией. Было прикольно и там, и там. Но интуиция мне подсказывала, что пищевой бизнес — он очень жесткий в плане того, что ты напрямую влияешь на здоровье человека. И моя тревожность не дала его дальше развивать. Например, у меня была ситуация один раз: я уехал в отпуск в Питер, а у меня в цехе работал повар.
И приехала бракованная овсянка — гранола же из овсянки — и на каждой овсянке была шелуха. А шелуха она сама по себе неплохая, но у нее есть острые кончики, и они втыкаются в небо. (Смеется). И было у меня 20 килограммов такого брака.
В этот момент я понял: а если какой-то подрядчик мне привезет мед, а мед будет с какой-нибудь хернёй внутри, и как его проверить? И мне это не понравилось. Это первое. Во-вторых, надо было делать линейку продуктов пошире и заниматься этим. Мне тоже не хотелось.
— Но ты изначально считал, что это перспективная история?
— Я считал, что это перспективная история, потому что тогда достиг потолка в свадьбах. Я снимал где-то по четыре свадьбы в неделю: четверг-пятница-суббота-воскресенье. Тогда был такой период — все женились. И я тут понимаю, что я не могу больше зарабатывать. Я либо физически умру, либо умру во время обработки. И я считал, что это перспективно — четыре пачки гранолы продал, сделал подписку на доставку. Оно было в целом-то прибыльным. Я не скажу, что мы мало зарабатывали, но ответственность эта мне не нравилась. И она мне до сих пор не нравится, значит, я всё правильно сделал.
— Какие у тебя планы дальше? Как ты планируешь развивать свои проекты?
— Во-первых, я хочу доделать эту историю с сообществом. Школа дает все время тебе плюс двадцать новых людей каждый месяц. И ты из них потом выколупываешь себе каких-то — это могут быть преподаватели, друзья, еще кто-то. И эта история классная. Я хочу сообщество сделать из таких людей, которые будут вместе с нами развиваться, снимать. И причем снимать в разных направлениях.
Второе — это развить онлайн дальше. Я не хочу из него делать поток. Двести человек в месяц учить — мне этого не хочется. Хочется сделать онлайн-продукт такой, чтобы студенты доходили до конца. Постоянно. Если знать статистику в онлайн-курсах — никто их до конца не проходит.
— То есть тебе важнее не заработать денег, а именно научить человека? Это приоритет?
— Конечно. Иначе смысл?
— Ну многие же и делают чат на двести человек, продают уроки в записи, и дальше эти люди сами болтаются, что-то делают.
— Я проходил такие курсы. Я понял, что я так не хочу. Это может быть даст какие-то деньги... И то я не знаю. Ну, заработал ты один раз 15 миллионов. А что дальше-то? А эти люди недовольны, эти двести человек. Что с ними делать?
— Следующих двести искать.
— Это не мой подход. Мне такое не нравится. И еще есть мысли сделать продакшн, потому что всё в это упирается. Еще один такой продукт, где мои студенты будут трудоустроены, у них будет мотивация учиться. У нас уже это есть — я лучших-то себе сразу забираю, когда я вижу, что они нормально снимают. Но было бы клево, чтобы у продакшена были свои продукты.
— Ты хочешь собрать команду, которая будет снимать какие-то заказы?
— Да-да. Она уже сейчас есть. Но в чем была раньше загвоздка? Раньше был SMM, который пишет посты и вот эту всю гадость, да? Сейчас SMM, я считаю, полностью мертв. Все, его нет, рынок умер. Я по телеграм-каналу вижу: начинаю писать тексты, раз 10 текстом напишешь — они перестают смотреть. Ты им аудио, видео кружочком — они начинают смотреть опять. Я сам на себя смотрю: я понимаю, что я в той же инсте* (Instagram* — продукт Meta, компания с 2022 года признана экстремистской и запрещена в России — прим. ред.) или во ВКонтакте не читаю. Я читаю книжку отдельно. Но в соцсетях видеоконтент за счет того, что экраны у телефонов стали большими, интернет стал везде хороший, всех уничтожил.
Lx: 18179