В Новосибирске состоялось очередное собрание на тему как нам сделать побольше высоких технологий. На пленарном заседании секции «Запрос реального сектора экономики на создание новых технологий» форума «Золотая долина» собрались представители как научных организаций, вроде Института физики полупроводников СО РАН, так и промышленных компаний. Список весьма внушительный: АФК «Система», АО «АвтоВАЗ», АО «Новосибирский завод радиодеталей «Оксид» и ГК «Ростех».
Однако, в рамках этой весьма представительной компании, насколько можно судить по отчету в прессе, разговор пошел предельно неконкретный, какими-то намеками и недомолвками. Например, директор АО «Новосибирский завод радиодеталей «Оксид» Лев Носенко сообщил, что его предприятие обращалось в НГУ и решило ряд задач на замещение материалов в целях снижения себестоимости, и уже на следующий год намеревается освоить производство новых резисторов на этой основе. Все это страшно интересно, но никаких деталей, никакой конкретики. Если все это коммерческая тайна, то зачем вообще об этом заводить публичный разговор?
И так во всех выступлениях. Лишь руководитель проектов высшей категории инновационного развития ГК «Ростех» Виктор Славянцев как-то приблизил разговор к чему-то более или менее конкретному, упомянув прогноз научно-технологического развития до 2030 года, который был утвержден в 2014 году тогдашним президентом России Дмитрием Медведевым. «Тогда же было прописано, что прогноз должен актуализироваться каждые 6 лет, но уже просрочены 4 года, и никакой разработки нового прогноза не осуществляется», — подчеркнул Славянцев.
Далее он заявил: «Но самое главное — хотелось бы, чтобы в результате прогноза были определены перспективные продукты и передовые производственные технологии, позволяющие спланировать работы по созданию опережающих инновационных, высокотехнологических продуктов и технологий».
Вообще, это довольно странно. Руководитель проектов высшей (!) категории инновационного развития должен сам четко представлять дальнейшие перспективы научно-технологического развития, иметь свой штаб для изучения и предвидения этих процессов, а не уповать на государственный прогноз.
Тем более, что сам прогноз научно-технологического развития до 2030 года, который упоминал Славянцев, был весьма странным документом, в котором давался список этих самых перспективных технологий: информационно-коммуникационные технологий, биотехнологии, медицина и здравоохранение, новые материалы и нанотехнологии, рациональное природопользование, транспортные и космические системы, энергоэффективность и энергосбережение. В каждом разделе краткий обзор и список пожеланий. Среди них бросилось в глаза: солнечные батареи, преобразующие до 90% световой энергии в электрическую. Да уж, губа — не дура. При том, что максимально достигнутый КПД при концентрированном солнечном свете — 47%, а при естественном освещении — 39,2%. Теоретический предел преобразования оценивается в 85-88%.
Прочитав этот прогноз, могу сказать свое мнение: его написали люди, не только страшно далекие от науки, но и даже не пожелавшие разобраться в поднятых вопросах, хотя бы на уровне элементарных справок, и написали причем на «отвяжись». Это что, таким вот документом Славянцев собрался руководствоваться в управлении проектами высшей категории инновационного развития?!
Если говорить о приличном прогнозе, то первое, что в нем должно быть — это оценка достигнутого мирового уровня в различных отраслях, разбитая на три основные категории. Первая — новейшие изделия и технологии в массовом производстве. Вторая — изделия и технологии еще лабораторного изготовления, но уже пригодные к эксплуатации. Третья — то, что лаборатории и компании обещают сделать в ближайшие 3-5 лет. И отдельный раздел про теоретические новинки с указанием того, что это такое, для чего применяется и чем это хорошо. Такой справочник мирового научно-технического развития был бы очень полезен во многих смыслах. И без такого справочника руководить научно-техническим прорывом невозможно, ибо на карте нет линии фронта, которую нужно прорвать.
Но самое главное в другом. Опыт своего рода «Плановой академии Ленина-Сталина», то есть опыт истории советского планирования и индустриализации, учит тому, что технологии нужны для производства. Собственно, нужда в технологиях, купленных, стащенных или придуманных самим, возникает лишь при производстве и решении многочисленных производственно-экономических проблем. Например, стране Советов потребовались трактора в весьма большом количестве. И вот тут пошло: стали, сплавы, ковка, сварка, термообработка. На каждом этапе производства возникают чисто технологические проблемы, которые нужно решить, чтобы выпускать трактор быстрее и дешевле. Иногда хватает обычной изобретательности, а иногда решение выливается в целую научную проблему, разрешение которой формирует целый спектр новых технологий. Например, замена печной термообработки деталей индукционным электронагревом, что оказалось очень удобным, быстрым и с небывалыми ранее возможностями. Наконец, когда тяготы заготовки многочисленных деталей стали совсем невыносимыми, инженер Сталинградского тракторного завода тов. Иночкин стал конструировать автоматическую линию станков, потянувшую за собой целый ряд научно-технических задач.
Сейчас уже не товарищи, а господа, потому позволительно задать вопрос типа: господа, а вы что производить-то собрались? Впереди плана по созданию технологий должен стоять план производства. Может быть не столь детализированный, как некогда создавал Госплан СССР, но все же сформулированный хотя бы в основных чертах и продукции. Когда есть план производства, тогда можно сказать, какие технологии нужны, какие из них есть в наличии, а какие следует разработать; из чего вытекает как раз тот самый конкретный план научно-технологической работы, о котором мечтает Виктор Славянцев.
Вот как бы это могло быть. К примеру, «Ростех» говорит, что есть у него план построить 1,5-2 тысячи региональных самолетов, чтоб были простые, надежные, летали хорошо, и стоили не дороже автобуса или грузовика. Для такой задачи требуется много технологий, скажем, связанных с наиболее простым и дешевым изготовлением двигателя, планера, авионики. Отдельных технологий может потребовать организация производства, например, ряда специальных станков и автоматов, организация сборки, испытаний, обслуживания. Один самолет — это несколько десятков технологий, часть из которых придется разработать самим, ибо или купить нельзя, или они нужны, но отсутствуют.
Все научные разработки и технологии так или иначе оказываются… нет, не в крашеном красным суриком сейфе, а на рынке, у потребителей в виде изделий и товаров. Текущую оценку бурной деятельности разных российских инноваторов можно дать очень просто: мне еще ни разу не попало в руки высокотехнологичное изделие российского производства и по российским технологиям. Да и со средне технологическими изделиями тоже очень негусто, первыми приходят на память светодиодные лампочки, которые вроде бы производят в России. Но без уверенности, что там обошлось без китайских станков и комплектующих, или вообще «шильд-инжиниринга».
Поэтому и следует начать со списка высокотехнологичных товаров и продуктов, которые должны появиться в некотором обозримом будущем, хотя бы до 2035 года. Этот список в свою очередь задаст и прогноз, и план развития научно-технологических инноваций в России, причем довольно конкретный.
Если такого списка нет, то все эти разговоры с загадочными недомолвками о неких разработках и высоких технологиях — есть пустая болтовня.
